>> Начало игры

Людвиг сидел в своем магазине и читал, изредка отвлекаясь и глядя в окно. В это время посетителей почти всегда не было, но он любил задержаться допоздна, чтобы остаться в полном одиночестве. Сквозь пыльные витрины мир казался совсем другим, кроме того сквозь них было хорошо видно улицу и магазин напротив. Молодой человек прекрасно знал, кому он принадлежит - одному из старейшин. Вот только в отличие от самого Рейна, господин Феликс бывал там редко. Людвиг же часто посещал свой магазин, не нанимая сюда ни продавцов, ни кассира, все выполняя самостоятельно.
Сейчас же он сидел, пытаясь вникнуть в смысл какого-то детектива, но мысли блуждали где-то далеко отсюда. Мимо проносились машины, выл ветер. Людвиг снова отвлекся, глядя через стеклянную гладь на людей, остановившихся у входа в музыкальный. Мужчину он узнал сразу и криво усмехнулся. Неужели Старейшина все-таки вспомнил, что у него здесь что-то имеется? Но когда его взгляд коснулся второго силуэта, он отказался верить собственным глазам. Его сестра стояла рядом со Старейшиной клана, хотя сама являлась Отступницей, да и что она вообще могла делать в их районе? В первое мгновение оборотня охватила радость от самого факта присутствия Саманты здесь, но злоба оказалась сильнее. Она была здесь не с ним. Людвиг бросил книжку на стол, пробормотав под нос какие-то проклятия. Настроение было напрочь испорчено. Хотелось ворваться туда и узнать обо всем: какие у них отношения, в чем цель визита и т. д. Но вместо этого оборотень вскочил, прихватив ключи, выключил везде свет, поставил магазин на сигнализацию и вылетел из него, предварительно заперев.

>> Куда-то

Людвиг успел отойти на приличное расстояние от магазина, но слух уловил изменение в воздушных потоках и вой сигнализационной сирены. Не долго думая, парень повернул обратно и вскоре с быстрого шага перешел на бег. Это дало ему преимущество, и он оказался у магазина в два счета. Изменения сразу бросились в глаза. Молодой человек взъерошил волосы. Маленькое окошко, которое он оставлял открытым, было захлопнуто. Вокруг витал знакомый, но едва уловимый запах, заставивший оборотня напрячься. Его мускулы забегали под тканью, зрачок на секунду поменялся на вертикальный кошачий, но быстро пришел в нормальное состояние. Кончики пальцев похолодели. Людвиг поправил очки, и, не теряя времени, справился с замками и влетел в пустое помещение. Нажав на кнопку, отключающую сигнализацию, Рейн облегченно вздохнул, так как звук был достаточно резкий и неприятный. Он готов был поклясться, что магазин никто не заходил, но ощущалось чужое присутствие...
Ягуар задержался у прилавка, вглядываясь в сумрак у стеллажей. Если верить чувствам и зрению, то нам находилось небольшое существо, кошка, с до боли знакомым внешним видом и запахом. Саманта...
Молодой человек сел на корточки и протянул руку вперед, к кошке, словно собираясь ей что-то дать. В глазах появились алые отблески. Он так давно ее не видел, не чувствовал ее близость. Знакомые чувства дурманили разум.

В кошачьих глазах светился неподдельный человеческий разум. Он так давно не видел сестру, хотя хотел этого, но сейчас их встреча не вызвала особой радости. Перед глазами еще стоял образ Старейшины, который крутился вокруг Саманты, а от марги исходил его тонкий запах, видимо, они расстались совсем недавно. Это зарождало внутри злобу и ненависть, отчего глаза снова поменяли свой цвет на алый, а зрачок стал вертикальным. Кошка тем временем обошла его и присела неподалеку, внимательно следя за каждым его движением. Да, виделись в последний раз они давно, но что его узнали, он не сомневался. И что же все-таки она делал здесь? Да еще в такое время? Отступница, спокойно гуляющая по району, да еще мило беседующая со Старейшиной клана... Глаза оборотня сузились за стеклами очков, от ягуара исходило легкое напряжение и готовность к чему-то, словно в любой момент кто-то мог ворваться сюда. Следующий вопрос беспокоил его не менее: зачем она пробралась сюда, с какой целью? Хотя вряд ли кошка могла предположить, что магазин принадлежит ему, если только она почувствовала его запах так же, как он почувствовал ее.
Никто не собирался нарушать молчание. Людвиг незаметно придвинулся к сестре и в одно мгновение схватил ее, удерживая обеими руками. Мягкая шерстка заструилась между пальцами. Прикосновение было мягким и приятным. Молодой человек бесцеремонно сел на пол и положил кошку на свои колени, поглаживая ее спинку. На губах оборотня промелькнула самодовольная улыбка, но тут же угасла. На его взгляд, Саманта в своем истинном обличье была намного слабее. Одной рукой лаская оборотня за ушком, другой Рейн придерживал ее, чтобы кошка не вырвалась и не убежала, что напоминало своеобразный капкан.

Саманта всем своим видом показывала недовольство его действиями, но Людвиг лишь ехидно улыбался в ответ, по-прежнему удерживая кошечку и не давая ей вырваться. Это напоминало дикую игру. На мгновение забывшись, молодой человек чуть рыкнул, клыки резко удлинились, но вскоре приняли обычную форму. Он чуть ослабил хватку, лишь когда ему надоела эта возня, и кошка, воспользовавшись моментом, вынырнула из его объятий, укладываясь поодаль и сохраняя дистанцию. Людвиг встал и выпрямился, отряхивая одежду от кошачьих волос. К сожалению, на черном они были особенно заметны. Брезгливо смахнув тонкие волоски, Людвиг мельком глянул на сестру, словно интересуясь, чем она сейчас занимается. Стоило надеяться, что кошка не думает, что ей этот визит просто так сойдет с рук? То есть с лап? Уж он точно не отпустит ее до тех пор, пока не услышит объяснения. На данный момент в его голове созревал безумный, но довольно интересный план. Рейн предпочел сделать вид, что они незнакомы, что он (хотя подобное в принципе было невозможно) не узнал родную сестру. Но было бы приятно немного пощекотать ей нервы, хотя оба знали истинную правду. Просто таким образом можно было сохранить официальный тон, к которому уже привык оборотень.
Интересно, она видела хоть раз мою ипостась в полной силе? - неожиданно подумал молодой человек. Искушение принять истинный облик было слишком велико, но он не стал этого делать, тем паче в своем же магазине...
- Итак, что же понадобилось маленькой воровке в моем скромном книжном магазине?

Несколько мгновений, и перед ним сидела уже не нахальная кошка, а очаровательная девушка, прикрывающая свою наготу длинными волосами и руками, хотя скрыть ее было довольно проблематично.
Смело... - подумал ягуар, облизывая враз пересохшие губы. Он снял очки, держа их в одной руке, второй же потер переносицу, словно его неожиданно одолела головная боль. Сестра решила принять правила его игры даже без намека на то, что они знакомы. Он слушал ее внимательно, и слова вызывали довольную улыбку, будто были буквально приятны на вкус. Он тщетно пытался отвести взгляд, но удавалось это плохо. Сохраняя в себе последние остатки солидарности, Людвиг снял с себя длинный плащ, подошел к сестре и бережно накинул его на хрупкие девичьи плечи, стараясь все-таки избегать смотреть на нее. Ее же зеленые глаза внимательно следили за каждым его жестом, ожидая подвоха или еще чего-то. Молодой человек почти кожей почувствовал напряжение девушки, когда он приблизился. Подарив ей свой плащ, Рейн отошел обратно к прилавку, облокотившись на него. Очки оказались в нагрудном кармане рубашки.
- Вы правы, сеньорина, - бесцветно сказал Людвиг. Ему же первому надоела придуманная им короткая игра. - Только, надеюсь, младшая сестренка помнит, что его брата не особенно хотят видеть в родной семье? На основе этого и он не горит особым желанием. Зачем всем нужны лишние проблемы, верно, госпожа Рейн?
К сожалению, его слова не обошлись без пафоса, но и останавливать его поток молодой человек не собирался. Он наконец-то удосужился глянуть на сестру, практически пожирая ее глазами.

Девушка поглубже укуталась а плащ, поправляя его, и отошла подальше к стеллажам, как некогда сделала кошкой. Людвиг не собирался причинять вред сестре, но такое отношение к нему немного задело и покоробило. Изгибы тела Саманты по-прежнему пленяли его взгляд, но, взяв себя в руки, молодой человек перестал поддаваться этому и теперь смотрел на девушку твердо и холодно. Расслабив узел галстука, Рейн выдвинул стул из-за прилавка и сел на него. Сестра по-кошачьи щурилась, глядя на него, он же не поддавался своим звериным привычкам.
со стороны мистера Рейна крайне эгоистично забывать хотя бы о сестре. Она, по  моему разумению, ни в чем не виновата
На щеке Людвига дернулся мускул, больше он никак не проявил свою реакцию на слова.
Я никогда не забывал о тебе... - Оборотень засунул руки в карманы брюк. - Ты же ничего не знаешь, - с сожалением подумал он. Конечно, ничто не мешало прямо сейчас взять и раскрыть все тайны и недомолвки, но он прекрасно понимал, каким последствиями это чревато...
Когда она произнесла его имя, Рейн на миг перестал дышать. Он давно не слышал, как она обращается лично к нему, да и вообще, он так давно ее не видел...
- Давай не будем об этом, - интонацией передавая принебрежение, сказал он. - Это старая, давно закрытая тема. Если бы отец захотел понять меня, то сделал бы это, и все сейчас было бы иначе. Меня интересует другое. Что ты, конкретно, делаешь здесь. Мне сложно поверить, что ты нарушила запрет и пересекла границы клана лишь для того, чтобы увидеть своего неблагодарного братца. - на губах мелькнула сытого кота. - Или у тебя появились здесь новые знакомые?

Девушка слишком легко согласилась, но Людвиг знал, что на самом деле все не так просто, как кажется. Когда девушка приблизилась к нему, оборотень вскинул голову, внимательно наблюдая за ней. Не наметанный глаз никогда бы не смог разглядеть в ней ту сущность, которую каждый оборотень скрывает внутри себя, но молодому человеку нравилось ощущать присутствие себе подобной. Он смотрел с какой кошачьей грацией и даже изяществом передвигается девушка, мягко ступает по полу. Темно-русые, длинные волосы, обрамлявшие лицо, струились по спине мягкими волнами. Легкие снова пропустили несколько вдохов. Возможно, сейчас молодой Рейн отдал бы многое, чтобы обладать этим хрупким созданием, но его лицо по-прежнему оставалось непроницаемым, лишь глаза повторяли каждое движение сестры.
- А с каких пор ты интересуешься моими знакомыми?
- А как же?! - притворно удивился Людвиг, вскидывая брови. На губах застыла мерзкая, неестественная улыбка. - Вдруг тебя кто-нибудь обидит? Кто, как не старший брат, будет обязан защитить твою честь?
На которую сам был бы не против покуситься, - мысленно добавил он.
В данный момент радовало лишь одно: за свое недолгое существование он научился так скрывать свои эмоции, что порой начинал думать, может ли их еще испытывать, хотя такого просто не могло быть. Сестра владела эмпатией, а значит, должна была чувствовать любое, едва уловимое изменение в его настроении, но это умение позволяло поставить между ними хоть какую-то стену. Да и Саманта пока не могла владеть способностью в совершенстве...
- Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой, даже когда тебе исполнится, скажем, лет триста...
Лукавства не было, он сказал то, что думал. Главное, чтобы оба дожили до таких лет...

Девушка явно чувствовала себя не до конца уютно и спокойно в его присутствии. Она старалась не смотреть на брата, словно что-то ей мешало, Людвиг же наоборот ловил ее взгляды, которыми в буквальном смысле слова упивался. Оба соскучились друг по другу, многое хотели сказать, спросить, но как будто не решались или... Впрочем, разве это было важно? Он был уверен лишь в одном - она пришла сюда точно не ради него, так как господину Феликсу удалось его обскакать. Ее же присутствие здесь и сейчас - чистой воды нелепая случайность. Захотелось увидеть брата... Молодой человек был готов закатить глаза к потолку и громко рассмеяться прямо ей в лицо. О чем она сейчас думала? Так хотелось узнать это... Он не мог прочувствовать ее эмоции, лишь догадаться, но мог попробовать навязать свои... Хоть это и было не совсем честным... Особенно по отношению к ней...
- Как твоя новая жизнь? Жизнь в клане? Тебя что-то тревожит?
Вопрос прозвучал в пустоту, из которой было уже поздно ждать ответ, но попытаться было необходимым. Людвиг посмотрел на Саманту, по-прежнему ожидая чего-то, чем сам толком и не знал. Она снова отводила глаза.
- Скажи честно, - вопросом на вопрос, - ты спрашиваешь это из чистого любопытства или тебя это реально волнует?
Одно ее слово... Он готов поверить даже в красивую ложь, будь она ложью, которую можно было бы почтить за истину. Молодой человек осторожно пробрался к ее чувствам, улавливая слабые потоки тревоги и утихомиривая их. Потом он осторожно добавил к этой тревоге своего легкого сожаления. Так осторожно, чтобы сестра это не ощутила.
- Ну, так?..

Смена ее настроений и оскорбленная его словами невинность, заставляли внутри распаляться маленькому очагу, которые мог устроить большой пожар. Кажется, своим сожалением он только запутал ее чувства, хотя надеялся на обратный эффект. Неужели она настолько отдалилась от него, что не может сообразить, в чем причина его сожаления? Неужели она не может понять, что нет больше тех отношений, которые были? Нет больше их доверия...
- А ты как думаешь? Конечно же я спрашиваю это потому, что меня это реально волнует.
На этот раз оскорбленным себя ощутил Людвиг, который не хотел ломать стену недоверия, лишь укрепляя ее. Безысходность всей ситуации и эта непривычная отчужденность обоих, убивала его, хотя он и пытался скрыть свои эмоции. Только наружу все равно вырывалось легкое негодование и грусть, что былое невозможно уже вернуть назад, потому что это навсегда ушло, навсегда...
- Может так оно и есть, - сказал он задумчиво, словно рассуждал вслух над какой-то сложной математической задачей. - В принципе, тебе ничто не мешало придти сюда с надеждой, что наша встреча возможна, но, надеюсь, ты не будешь уверять меня в том, что это могло произойти стопроцентно без тени сомнений. И, тем не менее, ты забрела сюда чисто случайно. Точнее, в сопровождении своего нового знакомого, - он взглянул на нее глазами, полными ненависти. - Ты хотя бы знаешь, кто он?
Ненависть была адресована не к ней лично, а к Старейшине, который так нагло воспользовался его слабостями, сам того не осознавая, но Саманта могла понять иначе, поэтому Рейн отвернулся, опуская голову вниз. Глаза в темноте слабо засветились, поблескивая то фосфорецирующим желтым, то алым светом.
- Прости, - тихо произнес он, словно признавая свою ошибку. Буря, на несколько минут охватившая его, так же незаметно утихла.

Внутри засело легкое чувство стыда за собственную несдержанность, но молодой человек не стал на нем зацикливаться. Теперь пришла очередь Саманты, и она сказала все, что хотела, так как брат и не демал ее перебивать. Хотелось снова что-то ответить в довольно грубой форме, но Людвиг не стал поддаваться эмоциям, по-прежнему молча проглатывая каждое слово. Уже давно он не видел девушку в таком состоянии и теперь было неприятно осознавать, что причиной стал ни кто иной, как он.
Да, я шла сюда со слабой, но надеждой. В то время, когда ты даже этого не делал, чтобы хоть кого-то из семьи увидеть
Кажется, утихшая, было, буря возвращалась. Губы оборотня искривились, словно он проглотил что-то кислое, а глаза снова поменяли свой цвет на бурый, будто наливались кровью. Что она вообще знала о его нынешней жизни? Это казалось крайне смешным и нелепым. Это он не предпринимал попыток?..
- А тебе не рассказывал отец, как в один из дней я объявился в нашем доме и как он выставил меня за дверь? Конечно же, ты об этом ничего не знаешь. После этого я не делал уже ничего и сейчас не собираюсь. Не хочу благодарить Бога за эту случайную встречу с тобой, потому что и от нее я не ожидаю ничего хорошего, - на лице появилась печаль, которую он даже не попытался скрыть.
Было бы легче, если бы Саманта начала кричать, обвинять его в чем-то, возможно, даже ударила, но она стала этого делать к глубокому сожалению брата. Ее волосы растрепались, а руки придерживали плащ. Когда девушка повернулась к выходу, сердце Людвига непроизвольно сжалось, словно она уходила навсегда... Оборотень пропустил меня ушей все слова о Феликсе, кроме мысли о том, чтобы вернуться в его магазин. Молодой человек в один прыжок оказался рядом и положил свою руку на ее плечо. Сейчас он был готов расплакаться, как нашкодивший мальчишка, которого уличили у разбитого окна. Почувствовав, что слезы и правда подступают к горлу, Людвиг обнял сестру и положил свой подбородок на ее затылок, стоя сзади.
- Пожалуйста, не уходи. Тем более туда... - голос на мгновение сорвался и добавил он почти шепотом, - не бросай меня...

Она повернулась к нему и как когда-то в детстве уткнулась в его грудь. Он почувствовал влагу, впитавшуюся в рубашку, и от этого внутри что-то сжалось в один тугой комок. Так хотелось прижимать к себе сестру и никогда больше не отпускать, так хотелось сейчас конец света, чтобы если им суждено было погибнуть, то вдвоем, вместе... Ее голос был тихим со сбивчивыми интонациями, которые буквально резали сердце. Одной рукой по-прежнему обнимая ее за плечи, второй он пригладил ее пушистые волосы, чуть сильнее прижимая ее голову к себе.
- Глупышка... Тебе не за что извиняться, - слова прорезали могильную тишину магазина. - Ты еще так много не знаешь об этой жизни...
Сожаление и грусть снова захлестнули его, но на этот раз Людвиг не стал бороться с эмоциями и не попытался скрыть их. Теперь в этом не было надобности.
- Мне, действительно, не стоило приходить... Даже случайно... Достаточно было бы, наверное, просто открытки.
Молодой человек застыл наподобие статуи, глядя в одну точку. Его руки непроизвольно выпустили сестру из объятий, плетями упав вдоль тела. Все эмоции и чувства, еще минуту назад душившие его, исчезли, будто по мановению невидимой руки. Он снова поставил барьер, неощутимую стену между ними, чтобы она не смогла распознать бурю, захлестнувшую его сущность. Людвиг сделал пару шагов назад, стараясь не смотреть на Саманту. Он так надеялся на эту встречу все это время. Томительное ожидание съедало его изнутри, сожаление выедало разум, ведь он сам больше не мог переступить порог родительского дома, а другого пути не было. И что он услышал теперь?!.. Эта слабая, может быть, даже неосознанная усмешка разрушила слабую надежду, которая только начала теплиться в груди. Надежду на счастье и.. любовь...
- Уходи, - еле слышно произнес он, не в силах поднять голову. Снова начался непонятный приступ удушья, хотя слез не было. Но в это мгновение ему хотелось плакать, подобно самой мягкой, смазливой барышне. А сестра продолжала стоять, словно и не слышала его "маленькой, невинной" просьбы, прозвучавшей как приказ. - Уходи! - крикнул молодой человек. И слово прозвучало почти как звериный рык. Зрачки поменялись на вертикальные, но она не могла этого увидеть. Лишь когти, резко отросшие на пальцах, вцепились в книжный стеллаж, яростно сминая его.

В мире, который застыл, остановился вокруг него, не было ничего - ни посторонних звуков, ни движений, только боль, которая все сильнее поглощала его, непонятная боль, жуткая, терзающая. Он не мог смотреть на сестру, при одном взгляде на нее глаза будто резали тонким скальпелем, а стиснутые челюсти начинало сводить судорогой. Ему была необходимо свобода, хотелось вырваться из тесной человеческой оболочки и исчезнуть в полумраке улиц, не задумываясь над тем, что кто-то может его увидеть, убить или доложить о поступке в клан. Но еще больше хотелось скрыться вместе с ней, крепко прижав к себе, словно растворяясь в воздухе, который сейчас сдавливал грудь, не позволяя сделать хотя бы ничтожный вдох. Людвиг почти кожей почувствовал, как хрупкая ладонь Саманты сжалась в кулак, и он повернулся к ней лицом, чтобы в следующую секунду получить пощечину.
- Не смей мне приказывать, не смей на меня кричать.
Тихий, ровный голос, напомнивший ему чем-то злобное кошачье шипение. Она права, он не имел на это право. Да на что, собственно, он имел право теперь? Чужие друг другу люди, отдалившиеся, бывшие друзья, родные. Но... Друг, который любит?.. Да еще запретной любовью, в которой сам не готов себе признаться?..
Она отвернулась от него, поворачиваясь к двери и гневно дергая за ручку, которая отказалась поддаваться.
- Открой ее.
Голос, не выражающий ничего. Совсем. Голос, резанувший его по живому, заставивший кровоточить не затянувшийся шрам. Он сам сказал ей уходить, но сердце и разум будто разделились на два фронта. Одна часть требовала, чтобы девушка исчезла из поля зрения как можно скорее и больше никогда не появлялась, а вторая практически умоляла остаться, готовая сделать ради этого что угодно...
Молодой человек с трудом расстегнул верхние пуговицы на рубашке, словно она душила его. Звериные черты стали постепенно стираться, возвращая ему нормальный облик, но чувства по-прежнему не могли успокоиться, что не давало оборотню придти в себя полностью. Она хочет, чтобы он открыл дверь? Так и будет. Она обиделась или ненавидит его сейчас? Что же, отлично. Один шаг вперед, и Людвиг оказался рядом. Тишина и никакого движения, лишь легкая попытка прокрасться в чувства сестры, которая должна остаться незамеченной ею, благодаря проклятому дару брата. Он представил, как сейчас меняются эмоции девушки, которые всего несколько мгновений назад бушевали. Она начинает чувствовать спокойствие, отрицательные эмоции покидают, на их место приходит жалость, за ней грусть, тоска по былому, в итоге братская любовь побеждает, точнее начинает подавлять все остальное. И когда это происходит, затуманивая разум Саманты, оборотень поворачивает ее к себе лицом, бережно обнимая за плечи, наклоняется и тихо шепчет в ухо:
- Прости меня, я был не прав. Все хорошо, останься...
Он как бы случайно задевает губами мочку ее уха, теплое дыхание касается нежной шеи, одна рука опускается на талию, а вторая продолжает придерживать девушку за плечо.