Покинув замок, Асмадей первым делом огляделся по сторонам. Такая погода его не особо радовало, но сейчас лучше было куда-нибудь пойти, чем сидеть в тесных стенах комнаты. Главное, вести себя осторожно и снова ни на кого не нарваться, потому что опыт последней прогулки был еще слишком свеж в памяти.
Кутаясь в просторный серый плащ, мужчина не торопясь шел по направлению к пустоши, которая простиралась за стенами замка. Несмотря на грязь и неприглядную на данный момент местность, Архиепископа потянуло именно сюда. Здешняя малолюдность и одиночество были ему по душе, но, видимо, не на этот раз... Маленькие деревца, торчавшие то тут, то там, не могли скрыть силуэт человека, прислонившегося к дереву. Тщательно переступая через камни и корни, Орфен старался приблизиться как можно бесшумнее и это ему неплохо удавалось. Острое зрение еще издалека определило, кто именно оказался здесь раньше него. Конечно, он ничего не имел против приятного общества, но Кардинал... Архиепископ глубоко вздохнул. Стоило предусмотреть все возможные варианты пересечений. Конечно, женщина не могла узнать его, но мало ли. Береженого Бог бережет... Первой мыслью было повернуть назад, но это являлось неудачной идеей. Здесь он находился на виду, вернуться же означало показать свою в какой-то мере трусость. Набравшись решимости, Асмадей продолжил путь, уже не пытаясь скрыть свое присутствие. Хорошо еще, что он додумался выбраться из замка незамеченным, хоть это и было проблематично, а крест надежно покоился на груди, скрытый рубашкой и плащом.
Стоило выбраться на более открытую местность, как ветер подхватил полы плаща и стал трепать волосы. Пара шагов, и он оказался рядом с девушкой, погруженной в свои невеселые мысли. В ее руках была сигарета.
Хм.. Неожиданно...
Он прислонился к дереву с противоположной стороны и тихо произнес:
- А что здесь делает одна в такое время приятная незнакомка? - хорошо, что его голос был сейчас для нее неузнаваем, потому что ему полностью удалось восстановиться. Сам же Асмадей был готов треснуть себя по лбу за неосторожность. Мало того, что он не собирался скрываться или хотя бы настолько резко бросаться в глаза Кардиналу, так и еще и первым начал разговор, который она наверняка поддержит. Что ж, интересно было впервые почувствовать себя в роли вампира-искусителя...

Он внимательно следил за реакцией женщины на свое присутствие. Вроде бы его появление не вызвало у нее никаких отрицательных эмоций и удивления - уже хорошо. Мелисса сощурилась, чтобы разглядеть его в утреннем полумраке, но, кажется, это не удалось. Асмадей же мог беспрепятственно рассматривать ее, так как на его зрении тьма никак не отразилась. Возможно, в его второй сущности и были хоть какие-то преимущества...
- Приключения - это увлекательно и интересно, лишь бы они ни были во вред, - сказал Архиепископ, в один прыжок оказавшись сбоку от собеседницы. Она протянула ему пачку и предложила сигарету. Орфен не часто курил в своей жизни, хотя бывали и такие моменты, но сейчас решил не отказываться, мысленно коря себя за эти крошечные слабости. И стоят сейчас в темноте два служителя церкви, один из которых наполовину вампир, и покуривают, пока доблестные братья-монахи этого не видят... - Благодарю. - Он вытянул одну сигарету. - Огонька не будет? - получив желаемое, мужчина затянулся, почувствовав не слишком приятный аромат никотина. - А я решил немного развеяться и уединиться в этом прекрасном месте. Надеюсь, вы не против? - последний вопрос был скорее риторическим, так как уходить он не собирался.
Женщина тем временем снова погрузилась в себя. Острый взгляд выловил из тьмы белизну платка, который было обмотано запястье. А вот это уже было интересно. Не понять, что за рана на руке Кардинала Асмадею было сложно, но это вызвало лишь ехидную улыбку.
Все мы небезгрешны...
Кровь слабо сочилась, заставляя Орфена внимательно следить за этим процессом. Он сейчас был бы не против... Архиепископ тряхнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение. Он привык пить кровь вампиров, и то в самых экстренных ситуациях, когда не было другого выхода, но человеческая кровь так же была знакомма ему на вкус. Он попробовал ее лишь однажды, но дурманящий, чуть отдающий железом, запах и светло-алое мерцание крови запомнились ему надолго... Взгляд коснулся синих вен на руке.
Де Клар же не теряла времени даром и пыталась разглядеть его. Асмадей удостоил женщину белозубой улыбкой. Клыки чуть удлиннились и зрачки стали вертикальными, придавая зеленым глазам почти кошачью дикость. В эти короткие мгновения Архиепископ всегда сожалел, что ограничен своим саном и долгом, предать который у него не хватило бы духу. Но разве это та жизнь, о которой он мечтал? Да и мечтал ли вообще?...
- У вас есть ко мне какие-то вопросы? - равнодушно спросил мужчина, не стирая улыбку с лица. Его взгляд мог заворожить ее, но он к этому не стремился. - Эта рана не причиняет вам неудобств?

Она сняла ветровку и расстелиала ее на земде под деревом, приглашая его присоединиться, но Асмадей сделал вид, что не услышал. Крепко затянувшись еще пару раз, мужчина выкинул сигарету, следя за ее полетом, словно в этой траектории можно было отыскать что-то важное. Мелисса тем временем боролась с собой, прикрывая глаза. Она поправила ворот водолазки, но этот жест лишь привлек лишнее внимание Орфена. Взгляд нашел синюю пульсирующую жилку на бледной коже, которая манила его.
Эта рана, которая, разумеется, болит и раздражает меня - ничто по сравнению с тем, что я иногда вижу по ночам, но и тут вы бессильны помочь мне - вы не исцелите ни мою душу, ни мое тело.
Улыбка Асмадея стала еще шире. Если бы Кардинал знала, насколько не права, если бы она знала, кто перед ней, то вела бы себя более осмотрительно и подбирала менее броские слова. Но улыбался он не из-за этого. Если полувампир не мог исцелить душу женщины, не считая благословения и отпуска грехов, то тело как раз-таки наоборот. Это казалось вполне возможным и не таким уж и сложным. Только не хотелось тратить свои силы, которые только что восстановились. В конце концов, сколько можно было оставаться милосердным и благочестивым, когда это никому не нужно, когда ты медленно теряешь влияние, когда можно зажить свободной, насыщенной жизнью, мстя за свою боль и обиды...
Эх, Архиепископ... Не доведет вас это до добра, - подумал Орфен, подначивая самого себя. Но вслух он собирался сказать совершенно другое.
- Думаю, что вы во многом не правы, - терпеливо начал он, чуть растягивая слова. - Я могу излечить ваше тело и избавить душу от лишних страданий рискованным и губительным для вас путем. Одно ваше слово и... - Он нагнулся к ней и зашептал в ухо, - и вы окажитесь рядом с теми, кого погубили намного раньше, и все узнаете у них... Впрочем, я могу ошибаться, - он снова выпрямился, стоя перед ней, словно статуя, выполненная из мрамора. - Но я бы не назвал себя подлецом, - задумчиво добавил Асмадей, сомневаясь, что здесь не обошлось без лукавства.
- Расскажите мне о себе?
Тихий смешок. Это даже начинало ему нравиться, и роль "подлеца" становилась не такой уж скучной и бессмысленной.
- А что вы ожидаете от меня услышать? Родился, жил, умер. Умер и начал новую жизнь, - снова ложь. Ведь он не обращенный, а полукровка, но женщине знать это необязательно, пусть думает иначе. - Или вы хотите, чтобы я изъяснялся подробнее, госпожа Кардинал?
Просто захотелось проверить ее реакцию. Ему-то было необязательно теперь скрывать, знает ли он ее статус или нет. Главное, что она не могла узнать его, да и никто другой. В плане конспирации он все-таки оказался спецом... Собственные мысли вызвали новый смешок. Он склонил голову чуть набок, по-прежнему очаровательно улыбаясь, словно пытаясь соблазнить Мелиссу.

Слова Мелиссы были ему, мягко сказать, неприятны, хоть и во многом он с ней соглашался, но порой было так сложно взглянуть правде в глаза, которая мучает тебя из года в год, из десятилетия в десятилетие. Сейчас ему хотелось убедить ее в обратном, доказать, что нет, он не такой как все, но желание неожиданно пропало. А что, она не знает, кто он, да и вряд ли когда-нибудь узнает, так почему бы не поговорить начистоту? Он исповедовал и благословлял столько людей на своем жизненном пути, которые считали его поистине святым, но теперь самому просто напросто надоело это "благое" вранье. Сколько он думал об этом, пытаясь оправдать себя, как он порой ненавидел свою вторую сущность, переданную от родителя, но что он мог поделать? Лишь бороться с ней, не давая лишний раз себе наделать глупостей, которые потом вряд ли сможет замолить...
Вы предлагаете мне предательство, как это мило, в самом деле.
- Если вы подумали о том, что я хочу предложить вам стать подобной себе, то ошиблись. В любом случае вы предатите саму себя, свои принципы, но я никогда в жизни не поверю, что этого уже не произошло. Хотя бы раз, но было...
Она снова закурила, наверное, чтобы собраться с духом и сказать что-нибудь более лестное. Да, все верно. Асмадей уже с какой-то тоской посмотрел на сигареты. Сейчас он был не против затянуться еще пару раз, вдохнуть в себя серо-белый дым, чтобы отвлечься. Возможно, даже забыть о чем-то...
- Не думайте, что я противоречу самому себе, но я полностью согласен с вами, - он глубоко вздохнул. - Все эти сладострастные слова не значат ровным счетом ничего, и вы это знаете. Не важно, кем я себя назову, главное, кем я при этом останусь. А я - порождение тьмы, которое родилось лишь для того, чтобы убивать. Я был обречен на это с рождения, у меня не было права выбора... - Взгляд Орфена коснулся линии горизонта, которая казалась такой далекой и недоступной. - Если же я мог его сделать, то, поверьте, выбрал бы другой путь. Хотя, можете и не верить. Не удивлюсь, если после этого вы начнете утверждать, что я хочу вас отвлечь или запутать, чтобы добиться в конечном счете своего.
Женщина насторожилась, щурясь в полумраке, наверное, пытаясь снова разглядеть его лицо.
Что ж, пусть старается, - не без неожиданно вспыхнувшего злорадства подумал мужчина.
- Вы хотите спросить, откуда я знаю ваш титул? Это нетрудно. - Лукавство куда-то испарилось. - Таких как вы, я изучил на своем веку придостаточно, - он скинул плащ и расстелил его рядом с курткой, легко опускаясь на землю и обхватывая колени руками. - Ваши подвалы я не забуду никогда, - задумчивая улыбка, хотя улыбаться, в принципе, было нечему. Неожиданно он быстрым движением расстегнул рубашку и скинул ее, обнажаясь по пояс. Грудь и спину покрывали старые, зарубцевавшиеся шрамы. Если бы он мог залечивать свои раны, а не чужие... Впрочем, жалеть об этом нисколько не стоило. - Это моя память, - тихо произнес он, снова глядя в даль. Погода была ужасной, моросил дождь, но он не чувствовал этого. Он забыл, что значит чувствовать. Его кожа была холодна, но этот природный холод согревал. Да, жить всю жизнь с этим клеймом, борясь с собой. Полукровка... - Вы еще так много не знаете о нас...
Он повернулся к женщине, пристально смотря в ее глаза. Длинные седые волосы упали на лицо и голую грудь. В зеленых глазах затаилась печаль, печать, длившаяся годами, от которой так хотелось, наконец, избавиться. Асмадей осторожно коснулся руки Кардинала.

-Пока я могу только утверждать ,что вам хочется поговорить. Потому что если бы вы хотели добиться своего - вы бы давно это сделали.
- Вы правы, - только и ответил он, хотя почувствовал в словах женщины легкую иронию, на которую предпочел закрыть глаза. Мелисса облокотилась спиной на ствол дерева, расслабляясь, но при этом сохраняя осторожность и поправляя ножны на поясе. Его прикосновение заставило ее напрячься, в любом случае он почувствовал странное волнение вокруг, словно мир слегка покачнулся. Это потоки энергии, исходящие от Кардинала коснулись его. Не задумываясь, он впитал их в себя, ощущая, как внутри растекается чужое тепло. Исходя из этого Асмадей сделал вывод, что женщина на данный момент слаба физически, но, тем не менее, не показывает это, держась поистине мужественно. Наверное, стоило помочь ей...
Она тихо провела пальцем по одному из его многочисленных шрамов. Не было ни боли, ни каких-либо отрицательных чувств, но легкая усмешка на губах де Клар задела за живое. Она была из тех, кто любил причинять боль, он не мог ошибаться. То ли злорадство, то ли скрытое удовлетворение, но что-то было оттлакивающее для него в этом взгляде. Конечно, он и сам в этом плане не был безгрешен, посылая нечистых на верные муки, но он никогда, никогда в жизни не делал этого сам. Палачей в Инквизиции хватало и без него.
- А нужно ли нам знать все о тех, кого мы убиваем?
Она откинула волосы с его лица и взяла под подбородок, глядя прямо в глаза. Голос звучал уверенно, и сам этот жест выглядел требовательно, возможно даже, женщина чувствовала некое превосходство. Орфен улыбнулся в ответ. В какой-то мере ему понравился подобный расклад событий. Он ярко представил себе, что вот, сейчас Мелисса выхватит нож и вобьет в его грудь, подобно колу, что она попытается убить подлого вампира, который станет лишь одним из немногих, которому была уготована смерть. Ей наверняка не составит труда лишить жизни существо, которое даже не пробует защититься, хотя может. Только будет ли она задумываться потом, почему он не стал защищать себя? Или хотя бы почему неожиданно для всех пропал старый Архиепископ?.. Сейчас в ее серых глазах таилась задумчивость, они словно говорили: помиловать тебя, или казнить?
- Может и не нужно, но это же интересно, - нисколько не сопротивляясь произнес Асмадей. - Убивать вы меня успеете всегда, а вот поговорить... Не каждый кровопийца окажется таким миролюбивым и разговорчивым, как я.
Он взял в свою руку ее тонкое запястье. Пальцы опалили нежную кожу почти ледяным холодом, и мужчина знал об этом. Его улыбка сделалась чуть шире, бледные губы изящно изогнулись, обнажая небольшие, удлиннившиеся клыки. Легкий порыв ветра подхватил его седые волосы и бросил на лицо, словно пытался закрыть Асмадею глаза. Второй рукой он провел по шее женщины, касаясь ее сережки.
- Почему ты стала Инквизитором? - почти прошептал он.

Прикосновения были едва ощутимыми, но приятными, Асмадей даже позволил себе чуть расслабиться. Он лег на своем плаще таким образом, что его голова оказалась на коленях Кардинала, а ноги покоились на мокрой траве. При этом голой спиной он не почувствовал ни холода, ни неудобств. Подобная поза будто бы сама скандировала: вот он, я, убей меня! Хотя кто знает, может, ему и правда осталось жить недолго... Мужчина просто смотрел в ее глаза, следя за каждым движением, но уже без прежней напряженности. Реакция Мелиссы на его прикосновение не осталась не замеченной, но что говорить... Эта женщина умела держать себя в руках, не показывая своей неприязни даже ночному отродью.
-Каждый кровопийца, с которым я сталкивалась пытался доказать мне свою невиновность.
Наступила очередь фырканья со стороны Орфена. Эти слова вызвали новую улыбку, которая снова обнажила жемчужные клыки.
- А зачем отрицать очевидное? - вопросил он, хотя для него самого вопрос был, скорее, риторическим. - Я бы сам крайне удивился, встретив вампира, который свой век прожил мирно, чинно и богобоязненно.
Он по-прежнему держал ее руку в своей, обвивая пальцами запястье. Отчего-то на душе сейчас было спокойно, словно так и надо, словно все шло по какому-то продуманному до мелочей плану. Асмадей внимательно слушал ее. Та история не была тайной для него, но Архиепископ никогда не углублялся в подробности, стараясь не зацикливаться на том, что тогда пришлось пережить женщине. Но в эту минуту, когда они были наедине, хотелось задуматься об этом хоть чуточку глубже.
- Я так понимаю, вам удалось отомстить? - он наконец-то отвел взгляд, глядя теперь как плывут по небу тучи. - Но чем же вас так привлекает убийство? Скажу даже больше: чем вы отличаетесь от нас? - он выдержал короткую паузу и продолжил. - Мы убиваем хотя бы ради пропитания и дальнейшей жизни, а ваша позиция - удовольствие.
Сколько раз этот вопрос кружился в его голове, и сколько раз он не осмеливался задать его себе, каждый раз оправдываясь тем, что так надо, что это его святой долг - избавить мир от подобного рода зла. Вот только если убийство у Церкви считалось грехом, который даже входил в одну из заповедей Божьих, то как же они могли поступать подобным образом? А порой даже хуже?
На его лице отразилась глубокая задумчивость и тень печали. Такие мысли никогда не доведут его до добра.